Форсаж - Страница 19

К оглавлению

Он позвонил Марте Вейнрайт, своему личному адвокату.

— Марта, я наконец решился, — сказал он, когда она ему ответила.

— О, боже, Чарли, лучше не говори мне об этом.

— Да. Кстати, я только что сделал кое-какие деньги на бирже. Что сильно упрощает дело.

— Откажись от этого, Чарли.

— Я только что разговаривал со своей дочерью, Марта. Если бы у нее могли быть дети…

— Все это бредни, Чарли, мужские бредни.

— Это твое мнение как адвоката или что-то другое?

Суровая она женщина, старушка Марта.

— Мы с тобой серьезно поговорим об этом, когда ты вернешься, — пообещала она.

— Замечательно — я этого ожидал. А сейчас, пожалуйста, помести объявление в журналы и подготовь все документы.

— По моему мнению, только законченный извращенец может на такое решиться.

— Мы по-разному относимся к подобным вещам, Марта.

— Да, потому что ты подсел на тестостерон.

— Как и большинство мужчин. Что и делает нас такими козлами.

— У тебя проблемы с эрекцией, Чарли? Может, в этом все дело?

— Ничего подобного, Марта. Мой хрен как старая собака.

— Это как? Которая все время спит?

— Медленная, но надежная, — солгал он. — Прибегает, когда позову.

Она вздохнула.

— Почему бы тебе просто не нанять пару стриптизерш, чтобы они поерзали у тебя на физиономии? Это обошлось бы бесконечно дешевле.

— Речь идет совершенно о другом, Марта.

— О, Чарли.

— Я очень серьезно настроен. Очень.

— Элли будет ужасно оскорблена.

— Ей вовсе не нужно ни о чем знать.

— Но она узнает, поверь мне. Подобные вещи скрыть невозможно. — Марта не скрывала своего возмущения. — Она узнает, что ты что-то задумал, а после узнает, что ты дал объявление, чтобы найти женщину, которая родит тебе ребенка. И вот тогда она по-настоящему взбесится, Чарли.

— Ничего этого не произойдет, если ты хорошо выполнишь свою работу.

— Неужели ты так боишься смерти?

— Не смерти, Марта, а забвения. Мысль о забвении — вот что по-настоящему убивает меня.

— Ты ведь выше этого, Чарли.

— Объявление, просто помести объявление.

Он повесил трубку. Через несколько дней оно появится на последних страницах нью-йоркских еженедельников. Тактичное маленькое объявление, где будут указаны его условия. После этого Марта начнет отбор претенденток. Посмотрим, кто отзовется.

Он спокойно сидел, опечаленный и состоятельный американский чинуша. В дорогом костюме, седые волосы аккуратно подстрижены, все еще подтянутый, с дюжиной стальных шпилек, пластин и болтов, оставленных на память о себе хирургами.

Он провожал глазами проплывающие корабли. Одна из гостиничных евразийских проституток, не слишком скромно одетая, наблюдала за ним с другой стороны лобби, потягивая коктейль. Почуяв в его грусти некий шанс для себя, она скользнула к нему по мраморному полу, наклонилась и тихо спросила, не нужна ли ему компания. Он бросил на нее голодный взгляд, но сказал: «Нет!» И остался сидеть по-прежнему неподвижно, с той же отрешенностью во взгляде. Глядя на его застывшую позу, трудно было представить, что еще вечером этот человек пережил нешуточные страсти: был свидетелем скоропостижной смерти одного из богатейших людей мира, сделал на ней миллионы, узнал, что его род не будет продолжен. Казалось, что пожилой господин сосредоточенно размышляет о том, например, какие сюрпризы преподнесет новый век.

Женская тюрьма Бедфорд-Хиллз, Нью-Йорк

7 сентября 1999 года

Нарисуйте идеально синее небо, а потом обрамите эту невозможную голубизну двойным сорокафутовым проволочным забором с двойной обоюдоострой спиралью поверху. А по углам зоны добавьте вышки, на каждой охранник в серой форме, вооруженный AR-15, — скорострельность двести пуль в минуту, убойная сила 350 ярдов. Теперь взгляните внутрь этого ограниченного пространства, на газон, который подстригают несколько женщин в темно-зеленой униформе, и дальше на беспорядочное скопление кирпичных зданий, иные, вроде госпиталя, уже столетние, отчаянно требующие ремонта, с оконных рам сыплется краска, щербатые кирпичные стены… И дальше, на женщин в зеленом, толкающих тележки с бельем к психиатрическому отделению западного крыла. Там — другие женщины в зеленом: либо в депрессии, либо душевнобольные (включая мадам из северной части штата Нью-Йорк, лишившую жизни своих четверых детей). Сидят, смотрят телевизор, безостановочно раскачиваясь, — результат побочного эффекта лекарств. А теперь переведите свой взгляд, минуя здания, где эти женщины спят в крошечных комнатушках (украшенных картинками, вырезанными из журналов, письмами из дома, маленькими алтарями, посвященными детям и семье), на тюремный корпус, где ожидают своей участи самые горемычные в женской тюрьме. На верхнем этаже находятся камеры с приговоренными к смертной казни, возможность такого исхода для них вполне вероятна благодаря официальной кампании нынешнего губернатора штата Нью-Йорк. Этажом ниже — стерильные ясли. Здесь расположены шестнадцать комнат для женщин, которые попали в тюрьму уже беременными, и тех, кто забеременел от своих мужей во время тюремных свиданий (что противоречит правилам, но случается) или, тоже не бог весть какое чудо, тех, которые понесли от охранника в надежде добыть с его помощью сигареты, наркотики, еду, косметику и — только не путать с сердечной привязанностью — внести приятное разнообразие в плотские утехи с женским полом (лесбийские связи в тюрьме не в диковинку; поцелуи, объятия и ласки, даруемые языком и пальцами). Затем следуют маленькие отдельные комнаты, где размещаются женщины со своими новорожденными. Здесь они учатся нянчить, кормить, менять пеленки и баюкать их.